Древ­няя ис­то­рия Цен­траль­ной Азии осве­ща­ет­ся пись­мен­ны­ми ис­точ­ни­ка­ми слабо и не­рав­но­мер­но. Боль­шин­ство этих ис­точ­ни­ков от­но­сят­ся ко вто­рой по­ло­ви­не I тыс. до н. э. — пер­вой по­ло­ви­не I тыс. н. э. Среди пись­мен­ных ис­точ­ни­ков вы­де­ля­ют­ся сле­ду­ю­щие груп­пы:

Aнтич­ные ис­точ­ни­ки: Они хо­ро­шо из­вест­ны науке, но их дан­ные не очень точны, так как древ­не­гре­че­ские и рим­ские ав­то­ры часто пи­са­ли на ос­но­ве уст­ных со­об­ще­ний и не­про­ве­рен­ных ис­точ­ни­ков. В «Ис­то­рии» Ге­род­о­та (V в. до н. э.) име­ет­ся рас­сказ о по­след­нем по­хо­де Кира Ве­ли­ко­го в Цен­траль­ную Азию. Очень важны также эт­но­гра­фи­че­ские со­об­ще­ния Ге­род­о­та о ски­фах и саках. Све­де­ния о Цен­траль­ной Азии встре­ча­ют­ся в со­чи­не­ни­ях древ­не­гре­че­ских и рим­ских ис­то­ри­ков, II в. до н. э. – II в., опи­сы­вав­ших по­хо­ды Алек­сандра Ма­ке­дон­ско­го, XI книге «Гео­гра­фии» Стра­бо­на, на «Есте­ствен­ной ис­то­рии» Пли­ния Стар­ше­го, «Гео­гра­фии» Пто­ло­мея (конец I – на­ча­ло II в.). Рим­ский ис­то­рик Ам­ми­ан Мар­цел­лин (V в.) опи­сал втор­же­ние гун­нов в Ев­ро­пу». ...

«Шаш (Чач) — ис­то­ри­че­ская об­ласть к се­ве­ру от Согда, в до­ли­нах рек Чир­чик и Ан­грен, а также на пра­вом бе­ре­гу Сыр­да­рьи. Это об­ласть со­вре­мен­ных Таш­кен­та и Шым­кен­та. В сер. I тыс. в об­ла­сти на­счи­ты­ва­лось до 30 го­ро­дов. Город Шаш (Ча­чте­па, Чач­кенд) был за­ло­жен не позже III в. до н. э. и в I тыс. слу­жил глав­ным ме­стом тор­го­во­го об­ме­на между степ­ны­ми тюр­ка­ми и сог­дий­ца­ми, а позже — жи­те­ля­ми Ма­ве­ран­на­хра.

Hазва­ние Таш­кент (Таш­канд) он по­лу­чил в XI в. В XVI в. Таш­кент стал пред­ме­том спора между Ка­зах­ским и Бу­хар­ским хан­ства­ми. В XVII − на­ча­ле XVIII в. го­ро­дом вла­де­ли ка­зах­ские ханы. В конце XVIII в. Таш­кент пе­ре­шел во вла­де­ние Ко­канд­ско­го хан­ства, а в 1865 г. был за­хва­чен рус­ской ар­ми­ей и стал цен­тром Рус­ско­го Тур­ке­ста­на.

... Со сто­ро­ны се­ве­ра к Шашу при­мы­ка­ет Сыр­да­рьин­ский оазис — об­ласть в сред­нем те­че­нии Сыр­да­рьи на гра­ни­це со степ­ной зоной. В Аве­сте эта об­ласть упо­ми­на­ет­ся под на­зва­ни­ем Канги, а как го­су­дар­ство Кан­г­юй — у Сыма Цяна. Круп­ней­шим го­ро­дом этого очага ци­ви­ли­за­ции был Отрар (Фараб), рас­по­ло­жен­ный при впа­де­нии Арыси в Сыр­да­рию. Отрар­ская куль­ту­ра пер­во­го ты­ся­че­ле­тия яв­ля­ет­ся пря­мой на­след­ни­цей кан­г­юй­ской. В се­ре­ди­не I тыс. про­изо­шла тюр­ки­за­ция на­се­ле­ния Отра­ра».

B ис­то­рию раз­ви­тия по­ли­ти­че­ской мысли внес­ли свой бес­цен­ный вклад вы­да­ю­щи­е­ся го­су­дар­ствен­ные де­я­те­ли Ка­зах­ста­на ханы Касым, Есим, Тауке и Абы­лай.

При прав­ле­нии хана Ка­сы­ма был раз­ра­бо­тан и при­нят ко­декс за­ко­нов, из­вест­ный как «Қасым ханның қасқа жолы» (Свет­лый путь Касым хана). Он вклю­ча­ет в себя пять ос­нов­ных раз­де­лов:

— Иму­ще­ствен­ный закон. В него вхо­ди­ли по­ло­же­ния о ре­ше­нии и спо­ров о земле, скоте и иму­ще­стве.

— Уго­лов­ный закон. Здесь рас­смат­ри­ва­лись раз­лич­ные виды уго­лов­ных пре­ступ­ле­ний и на­ка­за­ния за них.

— Во­ен­ный закон. В нем ого­ва­ри­ва­лись по­вин­но­сти на­се­ле­ния по со­дер­жа­нию армии в во­ен­ное время, во­ин­ская по­вин­ность, прин­ци­пы фор­ми­ро­ва­ния под­раз­де­ле­ний, раз­дел во­ен­ной до­бы­чи.

— По­соль­ский обы­чай. В этом раз­де­ле ого­ва­ри­ва­лись во­про­сы меж­ду­на­род­но­го права, по­соль­ско­го эти­ке­та.

— Закон об­ще­ствен­но­сти (жұрт­шы­лық). Этот раз­дел был по­свя­щен обя­за­тель­ствам об­щин­ной и меж­об­щин­ной вза­и­мо­по­мо­щи, а также пра­ви­лам устрой­ства празд­неств и двор­цо­во­му эти­ке­ту.

«Когда власть тюр­ков росла, сог­ди­ан­цы, ранее под­дан­ные эф­та­ли­тов, сей­час же тур­ков, про­си­ли у сво­е­го царя, чтобы он по­слал по­соль­ство в Пер­сию для до­бы­ва­ния раз­ре­ше­ния сво­бод­ной тор­гов­ли шел­ком. Ди­за­бул со­глас­но их прось­бе раз­ре­шил им по­слать по­соль­ство, гла­вой ко­то­ро­го был Ман­нах (вождь сог­дий­цев). Они ехали к пер­сид­ско­му царю и про­си­ли раз­ре­шить им сво­бод­ную тор­гов­лю шел­ком. Но пер­сид­ский царь, ко­то­ро­му это со­всем не нра­ви­лось и ко­то­рый не хотел, чтобы они без­на­ка­зан­но пе­ре­шаг­ну­ли пер­сид­скую гра­ни­цу, все от­кла­ды­вал ответ. И когда сог­ди­ан­цы на­ста­и­ва­ли на по­лу­че­нии от­ве­та, Хоз­рос (пер­сид­ский царь) устро­ил со­ве­ща­ние. Эф­та­лит Ка­тульф... со­ве­то­вал не про­пу­стить шелк и ку­пить его и потом перед гла­за­ми по­слов бро­сить его в огонь, чтобы из­бе­жать мне­ния, будто бы он хотел поль­зо­вать­ся тюрк­ским шел­ком. Итак, шелк был со­жжен и послы груст­но вер­ну­лись домой».

«...при­хо­дят к реке Иртыш, где на­чи­на­ет­ся стра­на ки­ма­ков. По обеим сто­ро­нам реки па­сут­ся дикие кони; ино­гда можно ви­деть в одном месте ты­ся­чу или две ты­ся­чи их; они про­ис­хо­дят от оди­чав­ших цар­ских коней; они про­дол­жа­ют раз­мно­жать­ся. Этих ло­ша­дей нель­зя пой­мать иначе как ар­ка­ном; пой­мав их, са­дят­ся на них и укро­ща­ют; они под­да­ют­ся укро­ще­нию и при­вы­ка­ют к людям. Иртыш — боль­шая река, так что, если кто-ни­будь вста­нет на этом бе­ре­гу реки, то с дру­го­го бе­ре­га его нель­зя узнать... Вода реки чер­ная. Пе­ре­пра­вив­шись через реку Иртыш, при­хо­дят к шатрам ки­ма­ков. Ни­ка­ких стро­е­ний у них нет; все живут в лесах, уще­льях и сте­пях, все вла­де­ют ста­да­ми коров и ба­ра­нов; вер­блю­дов у них нет; если какой-ни­будь купец при­во­дит сюда вер­блю­да, он не живет здесь и года: как толь­ко вер­блюд поест этой травы, он око­ле­ва­ет. У них нет соли; если кто-ни­будь при­но­сит сюда один мен соли, он берет за это мех гор­но­стая. Летом они пи­та­ют­ся ко­бы­льим мо­ло­ком, ко­то­рое у них на­зы­ва­ет­ся ку­мы­сом; на зиму они за­го­тов­ля­ют су­ше­ное мясо, ба­ра­на, ло­ша­ди­ное или ко­ро­вье, каж­дый по мете своих средств. В этой стра­не вы­па­да­ет много снега; бы­ва­ет, что тол­щи­на снеж­но­го по­кро­ва в степи до­сти­га­ет вы­со­ты копья. Зимой они уво­дят ло­ша­дей в от­да­лен­ную стра­ну, в место Октаг; под зем­лей у них есть во­до­е­мы, сде­лан­ные из де­ре­ва на зим­нее время; когда вы­па­да­ет много снега, их ло­ша­ди пьют в зим­ние ме­ся­цы воду, так как снег не поз­во­ля­ет им дойти до во­до­поя. Пред­ме­ты охоты ки­ма­ков — со­бо­ли и гор­но­стаи; их на­чаль­ни­ки носят титул Бамал-Пейгу (или Ямал-Пейгу).

«...Когда окон­чи­лось со­бра­ние и сейм, они вы­сту­пи­ли в экс­пе­ди­цию на Бу­ю­рук-хана, ко­то­рый за­ни­мал­ся пти­чьей охо­той в

пре­де­лах Боль­шой горы, в месте, на­зы­ва­е­мом река Суджо, и ни­че­го не знал. Чин­гиз-хан и армия, пойдя на него, по не­из­беж­ной судь­бе по­гу­би­ли его и взяли его вла­де­ние, жен, детей, та­бу­ны и стада. Пле­мян­ник его Кушлук-хан во время, как убили отца его Таянг-хана, бежал и при­шел к дяде сво­е­му, Бу­ю­рук-хану; Тух­та­би­ки, го­су­дарь мер­гит­ский, также при­шел к нему... оба они укры­лись в месте, на­зы­ва­е­мом Иртыш, на гра­ни­це стра­ны най­ма­нов».

«...на­пра­вясь на войну про­тив Бу­ю­рук-хана и его пле­ме­ни, они на­хо­ди­лись в мест­но­сти Кызыл-Баш, около Алтая. Они за­хва­ти­ли это племя и учи­ни­ли гра­беж. Бу­ю­рук-хан, об­ра­щен­ный в бег­ство, ушел в об­ласть Кэм-Кэм­д­жи­ут, при­над­ле­жа­щую к мест­но­стям, вхо­див­шим... в об­ласть кир­ги­зов». «Не­смот­ря на то, что в то время го­су­да­рем най­ма­нов был Таян-хан, стар­ший брат Бу­ю­рук-хана, Бу­ю­рук-хан не ока­зы­вал по­ви­но­ве­ния брату и имел от­дель­ное (от него) вой­ско и об­ласть. Друг с дру­гом они были в край­не пло­хих от­но­ше­ни­ях. У боль­шин­ства го­су­да­рей най­ма­нов ти­ту­лом было кушлук-хан, либо бу­ю­рук-хан. Смысл

(слова) кушлук - «весь­ма силь­ный» и «вла­ды­ка». ...Имя Таяна вна­ча­ле было Тай-Бука. Го­су­да­ри же Хитая дали ему про­зви­ще

Тай-ван, что зна­чит «сын хана», ... Так как мон­го­лы хи­тай­ских слов не по­ни­ма­ли, языки же (их) были раз­лич­ны, то они про­из­но­си­ли (вме­сто Тай-ван) Таян, и (это имя) по­лу­чи­ло из­вест­ность. Имя их отца было Инанч-билгэ Буку-хан. Зна­че­ние (слова) инанч — об­ла­да­ние верой, а билгэ — вы­со­кое зва­ние. Буку-хан было име­нем не­ко­е­го ве­ли­ко­го го­су­да­ря, в (су­ще­ство­ва­ние) ко­то­ро­го твер­до верят уй­гу­ры».

(1) «Итак, вы­ше­на­зван­ная земля рас­по­ло­же­на в той части во­сто­ка, в ко­то­рой, как мы по­ла­га­ем, во­сток со­еди­ня­ет­ся с се­ве­ром. К во­сто­ку же от них рас­по­ло­же­на земля Ки­тай­цев, а также Со­лан­гов, к югу земля Сар­ра­ци­нов, к юго-за­па­ду рас­по­ло­же­на земля Гу­и­ров, за­па­да об­ласть Най­ма­нов, с се­ве­ра земля Татар окру­же­на морем, оке­а­ном.

(2) Они очень бо­га­ты ско­том: вер­блю­да­ми, бы­ка­ми, ов­ца­ми, ко­за­ми и ло­ша­дь­ми. Вьюч­но­го скота у них такое огром­ное ко­ли­че­ство, ка­ко­го, по на­ше­му мне­нию, нет и в целом мире; сви­ней и иных жи­вот­ных нет вовсе.

(3) Все то, что же­ла­ют де­лать но­во­го, они на­чи­на­ют в на­ча­ле луны или в пол­но­лу­ние, от­ку­да име­ну­ют ее ве­ли­ким им­пе­ра­то­ром, пре­кло­ня­ют перед ней ко­ле­на и мо­лят­ся. Солн­це они на­зы­ва­ют также ма­те­рью луны, по­то­му что она по­лу­ча­ет свет от него».

(4) «умер­ше­го знат­но­го че­ло­ве­ка хо­ро­нят тайно в поле, где им будет угод­но, хо­ро­нят же его с его став­кой, имен­но си­дя­ще­го по­се­ре­ди­не нее, и перед ним ста­вят стол и ко­ры­то, пол­ное мяса, и чашу с ко­бы­льим мо­ло­ком, и вме­сте с ним хо­ро­нят ко­бы­лу с же­ре­бен­ком и коня с уз­деч­кой и сед­лом...

(5) Иной также спо­соб су­ще­ству­ет для по­гре­бе­ния не­ко­то­рых знат­ных лиц. Они идут тай­ком в поле, уда­ля­ют там траву с кор­нем и роют боль­шую яму, с боку ко­то­рой де­ла­ют дру­гую яму под землю... Мерт­во­го же кла­дут в яму, ко­то­рая сде­ла­на сбоку, вме­сте с теми ве­ща­ми, о ко­то­рых ска­за­но выше, затем за­ры­ва­ют яму, ко­то­рая на­хо­дит­ся перед его ямой, и свер­ху кла­дут траву... с той целью, чтобы впредь нель­зя было найти это место. В их земле су­ще­ству­ют два клад­би­ща. Одно — на ко­то­ром хо­ро­нят им­пе­ра­то­ров, кня­зей и всех вель­мож, и, где бы они ни умер­ли, их пе­ре­но­сят туда, если это можно удоб­но сде­лать, а вме­сте с ними хо­ро­нят много зо­ло­та и се­реб­ра. Дру­гое — то, на ко­то­ром по­хо­ро­не­ны те, кто был убит в Вен­грии.

(6) От­ме­че­ны сле­ду­ю­щие хо­ро­шие нравы татар: они более по­ви­ну­ют­ся своим вла­ды­кам, более всех ува­жа­ют их и почти ни­ко­гда не лгут им. Сло­во­пре­ния между ними бы­ва­ют редко или ни­ко­гда, драки же ни­ко­гда, войн, ссор, ран че­ло­ве­ко­убий­ства между ними не бы­ва­ет ни­ко­гда. Раз­бой­ни­ков и воров между ними нет, по­это­му став­ки и по­воз­ки их, в ко­то­рых хра­нят свое иму­ще­ство, не за­пи­ра­ют ни зам­ка­ми, ни за­движ­ка­ми».

«Этих ко­ма­нов пе­ре­би­ли та­та­ры. Не­ко­то­рые даже убе­жа­ли от их лица, а дру­гие об­ра­ще­ны ими в раб­ство; од­на­ко весь­ма мно­гие из бе­жав­ших воз­вра­ща­ют­ся к ним.

XV. После этого мы въе­ха­ли в землю Кан­ги­тов, в ко­то­рой в очень мно­гих ме­стах ощу­ща­ет­ся силь­ная ску­дость в воде, даже и на­се­ле­ние ее не­мно­го­чис­лен­но из-за не­до­стат­ка в воде. По­это­му люди князя Рус­ско­го, Яро­сла­ва, ехав­шие к нему, в та­тар­скую землю, в боль­шом ко­ли­че­стве умер­ли в этой пу­сты­не. В этой земле, а также в Ко­ма­нии, мы нашли мно­го­чис­лен­ные го­ло­вы и кости мерт­вых людей, ле­жа­щие на земле по­доб­но на­во­зу; ...эти люди были языч­ни­ки, и как ко­ма­ны, так и кан­ги­ты, не об­ра­ба­ты­ва­ли земли, а пи­та­лись толь­ко ско­том; они не стро­и­ли также домов, а по­ме­ща­лись в шат­рах. Их также ис­тре­би­ли та­та­ры и живут в их земле, а те, кто остал­ся, об­ра­ще­ны ими в рабов.

XVI. Из земли Кан­ги­тов въе­ха­ли в землю Бис­сер­ми­нов (т. е. Хо­рез­ма). Эти люди го­во­ри­ли и до­се­ле еще го­во­рят ко­ман­ским язы­ком, а за­ко­на дер­жат­ся Са­ра­цин­ско­го. В этой земле мы нашли бес­чис­лен­ные ис­треб­лен­ные го­ро­да, раз­ру­шен­ные кре­по­сти и много опу­сто­шен­ных се­ле­ний. В этой земле есть одна боль­шая река, имя ко­то­рой нам не­из­вест­но; на ней стоит некий город, име­ну­е­мый Ян­кинт (Janckint), дру­гой по имени Барх­ин и тре­тий, име­ну­е­мый Орнас, и очень много иных, имена ко­то­рых нам не­из­вест­ны ... с се­ве­ра же при­ле­га­ет к ней часть земли чер­ных Ки­та­ев и Океан. Там пре­бы­ва­ет Сыбан, брат Бату.

XVII. Затем мы въе­ха­ли в землю чер­ных Ки­та­ев, в ко­то­рой та­та­ры по­стро­и­ли сыз­но­ва толь­ко один город, по имени Омыл [Имиль]. Им­пе­ра­тор по­стро­ил здесь дом, в ко­то­рый мы при­гла­ше­ны были... Вы­ехав от­ту­да, мы нашли некое море, не очень боль­шое; это море имеет до­воль­но много ост­ров­ков, и мы оста­ви­ли его с левой сто­ро­ны. Земля же изоби­лу­ет мно­ги­ми ре­ка­ми... В этой земле живет Орду, стар­ший над Бату; мало того, он древ­нее всех кня­зей та­тар­ских.

XVIII. Вы­ехав от­сю­да в канун дня, по­свя­щен­но­го бла­жен­но­му Петру (29 июня), мы по­па­ли в землю Най­ма­нов;

они языч­ни­ки. В день же апо­сто­лов Петра и Павла там выпал глу­бо­кий снег, и мы ощу­ти­ли силь­ней­ший холод. Эта земля чрез­мер­но го­ри­ста и хо­лод­на, а ров­ных мест там не­мно­го. (И эти два на­ро­да не за­ни­ма­лись зем­ле­де­ли­ем, но, по­доб­но та­та­рам, жили в шат­рах; та­та­ры также их уни­что­жи­ли.) Через эту стра­ну мы ехали много дней.

XIX. Затем мы въе­ха­ли в стра­ну мон­го­лов, име­ну­е­мых нами та­та­ра­ми. Как мы по­ла­га­ем, мы ехали через эту землю три не­де­ли быст­ро­го пути, а в день бла­жен­ной Марии Маг­да­ли­ны (22 июля) при­е­ха­ли к Куй­ю­ку, ны­неш­не­му им­пе­ра­то­ру».

«...в мест­но­сти Ше­шен­кар Санд­ское пра­ви­тель­ство за каж­дую го­ло­ву (круп­но­го скота) взи­ма­ет семь ди­на­ров се­реб­ром и в го­ро­де Мул­та­не, сто­ли­це Санда, тоже взи­ма­ют не­мно­го мень­ше; рань­ше взи­ма­ли в раз­ме­ре одной чет­вер­ти всего по­го­ло­вья. Потом по пред­ло­же­нию Сул­тан-Му­хам­мед-Узбек хана стали взи­мать с

му­суль­ман­ских куп­цов зекет, с дру­гих — гушур». «Рас­сто­я­ние между свя­щен­ным Са­ра­ем и Хо­рез­мом со­став­ля­ет путь в сорок дней езды. По при­чи­не от­сут­ствия кор­мо­вых трав здесь на ло­ша­дях не ездят, вме­сто них за­пря­га­ют в те­ле­ги вер­блю­дов.

Спу­стя де­сять дней после на­ше­го вы­ез­да из Сарая мы по­еха­ли до го­ро­да Са­ра­жук (Са­рай­чик), на­хо­дя­ще­го­ся на бе­ре­гу реки Улусу. Слово «шык» озна­ча­ет ма­лень­кий, таким об­ра­зом они на­зы­ва­ют этот город Ма­лень­кий Сарай. На этой реке устро­ен мост на­по­до­бие моста на па­ро­мах в Баг­да­де. Наше стран­ство­ва­ние на ло­ша­дях за­кон­чи­лось в этом го­ро­де; ло­ша­дей своих мы про­да­ли по че­ты­ре ди­на­ра каж­дую, были цены и по­мень­ше, по­то­му что ло­ша­ди были худые, кроме того, в этом го­ро­де ло­ша­ди были во­об­ще де­ше­вые. Для за­пряж­ки на­ня­ли вер­блю­дов.

По вы­ез­де из этого го­ро­да в про­дол­же­ние трид­ца­ти дней оста­нов­ки де­ла­ли в пол­день и ве­че­ром на время, не­об­хо­ди­мое на варку и питье доки: для варки до­ста­точ­но од­но­го ки­пе­ния. В доку кла­дут мясо без ко­стей, на­ли­ва­ют мо­ло­ко. Во время пути все ку­ша­ли и спали на те­ле­гах. В моей те­ле­ге име­лось три при­слу­ги.

По при­чи­не от­сут­ствия травы пу­те­ше­ствен­ни­ки ста­ра­ют­ся эту пу­сты­ню про­хо­дить ско­рее. Мно­же­ство упряж­ных вер­блю­дов па­да­ют по до­ро­ге, а дру­гие очень ху­де­ют и толь­ко через год после на­гу­ла ста­но­вят­ся год­ны­ми для ра­бо­ты».

«Тох­та­мыш-хан, вла­сти­тель Дашти и татар, когда уви­дел то, что про­изо­шло между Ти­му­ром и сул­та­ном Ху­сей­ном, то серд­це у него встре­пе­ну­лось и из­ме­ни­лось по при­чи­не род­ства и со­сед­ства; он при­го­то­вил гро­мад­ное вой­ско, по­доб­ное ги­гант­ским вол­нам, и на­пра­вил­ся на схват­ку с Ти­му­ром со сто­ро­ны Са­г­на­ка и Отра­ра».

«Тимур вы­ехал про­тив него из Са­мар­кан­да; они встре­ти­лись около Тур­ке­ста­на вб­ли­зи реки Ху­жен­да, ко­то­рая есть река Сай­хун. Са­мар­канд на­хо­дит­ся между ре­ка­ми Сай­хун и Жай­хун».

«...В это время (около 860 г.) Абул-Хаир-хан вла­ды­че­ство­вал в Дашти-Кип­ча­ке; не­ко­то­рые сул­та­ны из рода Джу­чи­е­ва, опа­са­ясь с его сто­ро­ны беды для себя, ре­ши­ли за­ра­нее предот­вра­тить ее. С этой целью не­сколь­ко сул­та­нов, Гирей-хан, Джа­ни­бек-сул­тан и дру­гие с не­боль­шою тол­пою людей... бе­жа­ли от Абул-хаир-хана в Мо­го­ли­стан. Стра­ною этою пра­вил тогда Иса-Буга-хан. Иса-Буга-хан при­нял бег­ле­цов хо­ро­шо и отвел им край Джу и Козы-баши... Там они за­жи­ли спо­кой­но. После смер­ти Абул-Хаир-хана улус Уз­бек­ский при­шел в рас­строй­ство; на­ча­лись в нем боль­шие не­уря­ди­цы. Тогда мно­же­ство на­ро­да от­ко­че­ва­ло к Гирей-хану и Джа­ни­бек-хану, так что число со­брав­ших­ся около них людей воз­рос­ло вско­ре до двух­сот тысяч; звать их стали уз­бе­ка­ми-ка­за­ха­ми. Так как спер­ва они сами, а потом и боль­шая часть со­брав­ших­ся около них людей были бег­ле­цы, ушед­шие от своих и одно время ски­тав­ши­е­ся без при­ю­та, то их и про­зва­ли ка­за­ха­ми, имя это за ними оста­лось. Эпо­хой, с ко­то­рой на­ча­лась соб­ствен­но власть сул­та­нов ка­зах­ских, на­доб­но счи­тать год 870; впро­чем бог лучше знает. Затем, в про­дол­же­ние вре­ме­ни до 940 года... ка­за­хи вла­ды­че­ство­ва­ли в боль­шой части Уз­бе­ки­ста­на. После Гирей-хана власть хан­ская пе­ре­ш­ла к сыну его Бу­рун­дук-хану. Потом ханом был сын Джа­ни­бек-хана Касим. По при­ме­ру отца он (Касым-хан) был сна­ча­ла во всем по­слу­шен и по­ко­рен Бу­рун­дук-хану. Кроме Бу­рун­ду­ка у Гирей-хана было еще много дру­гих сы­но­вей. Точно также и Джа­ни­бек-хан имел детей, кроме Ка­си­ма. В том числе был Адик-сул­тан, за него вы­да­ли чет­вер­тую дочь Юнус-хана, Сул­тан-Нигар-ха­ны­му по смер­ти (пер­во­го мужа ее), мирзы Сул­тан-Ма­хму­да, сына Сул­тан-Абу-Саид-мирзы.

При па­де­нии Таш­кен­та (в 908 г.), когда Сул­тан Ма­хмуд-хан и Сул­тан Ахмед-хан, сы­но­вья Юну­со­вы, были взяты в плен Шей­ба­ни-ханом, Адик-сул­тан бежал от Ша­ги­бек-хана и ушел к ка­за­хам; за ним по­сле­до­ва­ла и Сул­тан-Нигар-ханым. Адик-сул­тан около этого са­мо­го вре­ме­ни скон­чал­ся, тогда ха­ны­му взял за себя Касим-хан. После Адик-сул­та­на Касим-хан до того уси­лил­ся, что за Бу­рун­дук-ханом оста­лось одно хан­ское имя. Под конец Бу­рун­дук-хана из­гна­ли; он уда­лил­ся в Са­мар­канд и умер на чуж­би­не».

«Он рас­про­стра­нил власть свою над Дашти-Кип­ча­ком, под­дан­ных у него было более мил­ли­о­на, никто после Джучи-хана и не был в том краю так мо­гу­ще­ствен, как он».

«Во время Буй­даш-хана ка­за­хов уже было не более два­дца­ти тысяч... После 940 (1533 - 4) года не стало и Буй­да­ша, и вслед за тем ка­за­хи со­вер­шен­но ис­чез­ли. Сле­ду­ет за­ме­тить, что на­чи­ная с Иса-Буга-хана до вре­ме­ни Рашид-хана мон­го­лы и ка­за­хи жили по­сто­ян­но в мире между собою.

Бабур-па­ди­шах, овла­дев (в 917 = 1511 г.) Ма­ва­ран­на­хром, пе­ре­по­ру­чил Таш­кент эмиру Ахмед-Ка­си­му-Куг­бе­ру..., а Сай­рам - брату его, Ке­те­бе­ку. Когда па­ди­шах из Са­мар­кан­да бежал в Хисар (в на­ча­ле 918 = 1512 г.), уз­бе­ки на до­су­ге об­ло­жи­ли Таш­кент. По­ло­же­ние оса­жден­ных сде­ла­лось под конец от­ча­ян­ным; ночью они про­рва­лись сквозь не­при­я­тель­ское вой­ско и бе­жа­ли. Уз­бе­ки были даже рады этому слу­чаю; они не пре­сле­до­ва­ли бе­жав­ших и удо­воль­ство­ва­лись за­ня­ти­ем го­ро­да. Эмир Ахмед-Касим сна­ча­ла ушел в Ан­ди­жан к хану, а от­ту­да от­пра­вил­ся в Хисар к па­ди­ша­ху. Что ка­са­ет­ся до брата его Ке­те­бе­ка, то он укре­пил­ся в Сай­ра­ме. Выйти ему не было ни­ка­кой воз­мож­но­сти, и он всю зиму про­си­дел в боль­шом стра­хе...

В на­ча­ле весны Ке­те­бек при­бег­нул к Касим-хану, пе­ре­дал ему Сай­рам с от­ча­я­ния, чтоб уз­бе­ки не взяли го­ро­да... и, под­го­во­рив хана, под­нял его на Таш­кент».

«По­не­же кал­мы­ки давно под­дан­ные ее им­пе­ра­тор­ско­му ве­ли­че­ству также и баш­кир­цы, а к тому ныне при­был тре­тий народ кир­гис кай­сац­кой, а один за дру­гим весь­ма не­со­глас­ные, да и впредь все­гда их в том со­дер­жать на­доб­но и, ежели кал­мы­ки какую про­тив­ность по­ка­жут, то мочно на них кир­гис­цов об­ра­тить..., а на­про­тив того, буде кир­гис кай­са­ки что сде­ла­ют, то на них кал­мык и баш­кир­цев по­слать и тако друг друга сми­рять и к луч­ше­му по­слу­ша­нию при­во­дить без дви­же­ния рос­сий­ских войск».

Ра­порт: «Бес­по­ряд­ки и рас­строй­ство во Внут­рен­ней Орде до­стиг­ли ве­ли­чай­шей сте­пе­ни и пред­ста­вить труд­но, когда и какой им будет конец; все умы в бро­же­нии, бес­по­кой­ство общее. Ба­ран­ты, гра­би­тель­ства ис­а­та­е­вой шайки,.. воз­бу­ди­ли до край­но­сти не­на­висть между раз­лич­ны­ми ро­да­ми здеш­них ор­дын­цев; не скоро за­бу­дут они пе­ре­не­сен­ных обид и не­сча­стий и на­дол­го со­хра­нят в душах же­ла­ние мще­ния».

«...толпа предъ­яви­ла тре­бо­ва­ния к ко­мис­сии, что она не же­ла­ет но­во­го по­ло­же­ния... а же­ла­ет оста­вить управ­ле­ние, по-преж­не­му, через сул­та­нов и ста­рую по­дать... от­кры­то за­яв­ляя по­слан­ным, что они... ста­рые по­ряд­ки будут за­щи­щать с ору­жи­ем в руках... Вол­не­ние день ото дня на­чи­на­ет рас­про­стра­нять­ся. Кир­ги­зы от слов на­чи­на­ют пе­ре­хо­дить к делу: фор­ми­ру­ют­ся мно­го­чис­лен­ные и боль­шие шайки. В Ураль­ской об­ла­сти та­ко­го рода шайки встре­ча­лись почти по­все­мест­но, а в Тур­гай­ской — по рекам Илеку и Хобде. Шайки по­сто­ян­но сно­сят­ся одна с дру­гой, на­ме­ре­ва­ясь дей­ство­вать оди­на­ко­во во всех ме­стах, где об­на­ру­жи­лись дви­же­ние и кроме того, ста­ра­ют­ся при­влечь на свою сто­ро­ну даль­них кир­ги­зов, ко­чу­ю­щих около Араль­ско­го моря и на Усть-Урте...

Не­от­ку­да было взять пе­ре­во­зоч­ных средств (пред­ста­ви­те­лям цар­ской ад­ми­ни­стра­ции), так как их могла дать в до­ста­точ­ном ко­ли­че­стве толь­ко та же кир­гиз­ская степь. По­сла­ли было чи­нов­ни­ка на­нять вер­блю­дов и во­жа­ков в Бу­ке­ев­ской орде, но здеш­ние кир­ги­зы, со­чув­ствуя своим бра­тьям-кир­ги­зам за­ураль­ским, укло­ни­лись от за­ман­чи­вых пред­ло­же­ний чи­нов­ни­ков».

«По­ле­вой суд до­пра­ши­вал Бек­бо­ла­та: «По­че­му под­ня­ли вос­ста­ние про­тив цар­ской вла­сти под мо­ти­вом — не дадим сол­дат?» Бек­бо­лат от­ве­тил, что вос­ста­ние воз­ник­ло не толь­ко в ре­зуль­та­те од­но­го же­ла­ния вла­стей мо­би­ли­зо­вать ка­за­хов в армию, а в ре­зуль­та­те ко­ло­ни­за­тор­ской по­ли­ти­ки за­би­ра­ли луч­шую землю ка­за­хов, вы­гна­ли ка­за­хов в горы, при­чем не оста­лось ни­ка­кой со­ве­сти у царя Ни­ко­лая, об­ла­га­ли бед­ня­ков и ба­тра­ков раз­ны­ми на­ло­га­ми на­рав­не с баями и т. д. Вос­ста­ние воз­ник­ло не толь­ко в Жа­иль­мыс­ской во­ло­сти, но оно уже воз­ник­ло в раз­ных ме­стах, оно рас­тет как пожар».

В своей на­сто­я­щей де­я­тель­но­сти ка­би­нет будет ру­ко­вод­ство­вать­ся сле­ду­ю­щи­ми ос­но­ва­ни­я­ми:

1) Пол­ная и не­мед­лен­ная ам­ни­стия по всем делам, по­ли­ти­че­ским и ре­ли­ги­оз­ным, в том числе, тер­ро­ри­сти­че­ским по­ку­ше­ни­ям, во­ен­ным вос­ста­ни­ям и аг­рар­ным пре­ступ­ле­ни­ям и т. д.

2) Сво­бо­да слова, пе­ча­ти, со­ю­зов, со­бра­ний и ста­чек с рас­про­стра­не­ни­ем по­ли­ти­че­ских сво­бод во­ен­но­слу­жа­щих в пре­де­лах, до­пус­ка­е­мых во­ен­но-тех­ни­че­ским усло­ви­я­ми.

3) От­ме­на всех со­слов­ных, ве­ро­ис­по­вед­ных и на­ци­о­наль­ных огра­ни­че­ний.

4) Не­мед­лен­ная под­го­тов­ка к со­зы­ву на на­ча­лах все­об­ще­го, рав­но­го, тай­но­го и пря­мо­го го­ло­со­ва­ния Учре­ди­тель­но­го со­бра­ния, ко­то­рое уста­но­вит форму прав­ле­ния и кон­сти­ту­цию стра­ны.

5) За­ме­на по­ли­ции на­род­ной ми­ли­ци­ей с вы­бор­ным на­чаль­ством, под­чи­нен­ным ор­га­нам мест­но­го са­мо­управ­ле­ния.

Всем ар­мей­ским Ко­ми­те­там дей­ству­ю­щей армии, всем Со­ве­там сол­дат­ских де­пу­та­тов (ра­дио­те­ле­грам­ма) «Пет­ро­град­ские Со­ве­ты ра­бо­чих и сол­дат­ских де­пу­та­тов, тор­же­ствен­но при­вет­ствуя со­вер­шив­ший­ся пе­ре­во­рот, при­зна­ли впредь до со­зда­ния пра­ви­тель­ства Со­ве­тов власть Во­ен­но­го ре­во­лю­ци­он­но­го ко­ми­те­та. Опо­ве­щая об этом армию на фрон­те и в тылу, Вре­мен­ный ре­во­лю­ци­он­ный ко­ми­тет при­зы­ва­ет ре­во­лю­ци­он­ных сол­дат бди­тель­но сле­дить за по­ве­де­ни­ем ко­манд­но­го со­ста­ва. Офи­це­ры, ко­то­рые прямо и от­кры­то не при­со­еди­ни­лись к со­вер­шив­шей­ся ре­во­лю­ции, долж­ны быть не­мед­лен­но аре­сто­ва­ны как враги новой вла­сти.

Пет­ро­град­ские Со­ве­ты видят спа­се­ние ре­во­лю­ции в не­мед­лен­ном пред­ло­же­нии де­мо­кра­ти­че­ско­го мира, не­мед­лен­ной пе­ре­да­че по­ме­щи­чьих зе­мель кре­стья­нам, пе­ре­да­че всей вла­сти Со­ве­там и в чест­ном со­зы­ве Учре­ди­тель­но­го со­бра­ния».

«Пле­ме­на уй­су­ней, ко­то­рые на­сле­до­ва­ли земли саков-тиг­ра­ха­уда в Се­ми­ре­чье, при­шли из глу­би­ны Цен­траль­ной Азии. Во II в. до н. э. часть уй­су­ней пе­ре­се­ли­лась в Се­ми­ре­чье, под­чи­ни­ла сак­ские пле­ме­на и ос­но­ва­ла вла­де­ния во главе с пред­во­ди­те­лем, но­сив­шим титул «гу­нь­мо» (кунь баг — князь над кня­зья­ми). Ос­нов­ная тер­ри­то­рия уй­су­ней рас­по­ла­га­лась в Илий­ской до­ли­не, а за­пад­ная гра­ни­ца про­хо­ди­ла по Чу и Та­ла­су, где уй­су­ни гра­ни­чи­ли с Кан­г­ю­ем. На во­сто­ке они имели общую гра­ни­цу с хунну, а на юге их вла­де­ния со­при­ка­са­лись с Фер­га­ной (Да­ва­нью). Сто­ли­ца уй­су­ней Город Крас­ной до­ли­ны на­хо­ди­лась на бе­ре­гу Иссык-Куля. Это был укреп­лен­ный город с пред­ме­стья­ми. По­ли­ти­че­ская ис­то­рия уй­су­ней, ко­то­рая в ис­точ­ни­ках про­сле­жи­ва­ет­ся до III в. н. э., по­вест­ву­ет об их свя­зях с Ки­та­ем, за­клю­че­нии ди­пло­ма­ти­че­ских от­но­ше­ний, же­нить­бе уй­сунь­ских гу­нь­мо на ки­тай­ских прин­цес­сах. Не­ко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли счи­та­ют, что уй­су­ни были пред­ка­ми тюрок и го­во­ри­ли по-тюрк­ски. Но как бы то ни было, на­зва­ние «уй­сунь» носит одно из круп­ных ка­зах­ских пле­мен».